Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же
время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне
узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это
время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Хлестаков. Хорошо, хоть на бумаге. Мне очень будет приятно. Я,
знаете, этак люблю в скучное
время прочесть что-нибудь забавное… Как ваша фамилия? я все позабываю.
Я
знаю, вы любите охоту, но все на
время лучше его принять, а там, как проедет ревизор, пожалуй, опять его можете повесить.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить
время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не
знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
— Во
времена досюльные
Мы были тоже барские,
Да только ни помещиков,
Ни немцев-управителей
Не
знали мы тогда.
Не правили мы барщины,
Оброков не платили мы,
А так, когда рассудится,
В три года раз пошлем.
Покуда шли эти толки, помощник градоначальника не дремал. Он тоже вспомнил о Байбакове и немедленно потянул его к ответу. Некоторое
время Байбаков запирался и ничего, кроме «
знать не
знаю, ведать не ведаю», не отвечал, но когда ему предъявили найденные на столе вещественные доказательства и сверх того пообещали полтинник на водку, то вразумился и, будучи грамотным, дал следующее показание...
А глуповцы стояли на коленах и ждали.
Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленах не могли. Господи! чего они не передумали в это
время! Думают: станут они теперь есть горчицу, — как бы на будущее
время еще какую ни на есть мерзость есть не заставили; не станут — как бы шелепов не пришлось отведать. Казалось, что колени в этом случае представляют средний путь, который может умиротворить и ту и другую сторону.
Ежели я скажу, что через женский пол опытный администратор может во всякое
время знать все сокровенные движения управляемых, то этого одного уже достаточно, чтобы доказать, сколь важен этот административный метод.
Каким образом об этих сношениях было узнано — это известно одному богу; но кажется, что сам Наполеон разболтал о том князю Куракину во
время одного из своих petits levе́s. [Интимных утренних приемов (франц.).] И вот в одно прекрасное утро Глупов был изумлен,
узнав, что им управляет не градоначальник, а изменник, и что из губернии едет особенная комиссия ревизовать его измену.
Наевшись досыта, он потребовал, чтоб ему немедленно указали место, где было бы можно passer son temps a faire des betises, [Весело проводить
время (франц.).] и был отменно доволен, когда
узнал, что в Солдатской слободе есть именно такой дом, какого ему желательно.
—
Знаю я, — говорил он по этому случаю купчихе Распоповой, — что истинной конституции документ сей в себе еще не заключает, но прошу вас, моя почтеннейшая, принять в соображение, что никакое здание, хотя бы даже то был куриный хлев, разом не завершается! По
времени выполним и остальное достолюбезное нам дело, а теперь утешимся тем, что возложим упование наше на бога!
Где он был в это
время, он так же мало
знал, как и то, когда что было.
В то
время как она входила, лакей Вронского с расчесанными бакенбардами, похожий на камер-юнкера, входил тоже. Он остановился у двери и, сняв фуражку, пропустил ее. Анна
узнала его и тут только вспомнила, что Вронский вчера сказал, что не приедет. Вероятно, он об этом прислал записку.
Левин потерял всякое сознание
времени и решительно не
знал, поздно или рано теперь.
Хотя она бессознательно (как она действовала в это последнее
время в отношении ко всем молодым мужчинам) целый вечер делала всё возможное для того, чтобы возбудить в Левине чувство любви к себе, и хотя она
знала, что она достигла этого, насколько это возможно в отношении к женатому честному человеку и в один вечер, и хотя он очень понравился ей (несмотря на резкое различие, с точки зрения мужчин, между Вронским и Левиным, она, как женщина, видела в них то самое общее, за что и Кити полюбила и Вронского и Левина), как только он вышел из комнаты, она перестала думать о нем.
Когда Левин думал о том, что он такое и для чего он живет, он не находил ответа и приходил в отчаянье; но когда он переставал спрашивать себя об этом, он как будто
знал и что он такое и для чего он живет, потому что твердо и определенно действовал и жил; даже в это последнее
время он гораздо тверже и определеннее жил, чем прежде.
Она
знала, что, несмотря на поглощающие почти всё его
время служебные обязанности, он считал своим долгом следить за всем замечательным, появлявшимся в умственной сфере.
— О! как хорошо ваше
время, — продолжала Анна. — Помню и
знаю этот голубой туман, в роде того, что на горах в Швейцарии. Этот туман, который покрывает всё в блаженное то
время, когда вот-вот кончится детство, и из этого огромного круга, счастливого, веселого, делается путь всё уже и уже, и весело и жутко входить в эту анфиладу, хотя она кажется и светлая и прекрасная…. Кто не прошел через это?
Но Левин много изменился со
времени своей женитьбы; он был терпелив и если не понимал, для чего всё это так устроено, то говорил себе, что, не
зная всего, он не может судить, что, вероятно, так надобно, и старался не возмущаться.
Дорогой, в вагоне, он разговаривал с соседями о политике, о новых железных дорогах, и, так же как в Москве, его одолевала путаница понятий, недовольство собой, стыд пред чем-то; но когда он вышел на своей станции,
узнал кривого кучера Игната с поднятым воротником кафтана, когда увидал в неярком свете, падающем из окон станции, свои ковровые сани, своих лошадей с подвязанными хвостами, в сбруе с кольцами и мохрами, когда кучер Игнат, еще в то
время как укладывались, рассказал ему деревенские новости, о приходе рядчика и о том, что отелилась Пава, — он почувствовал, что понемногу путаница разъясняется, и стыд и недовольство собой проходят.
Узнав об этом, новая партия успела во
время прений о Флерове послать на извозчике своих обмундировать дворянина и из двух напоенных привезти одного в собрание.
— О, нет! — сказала Долли. — Первое
время было неудобно, а теперь всё прекрасно устроилось благодаря моей старой няне, — сказала она, указывая на Матрену Филимоновну, понимавшую, что говорят о ней, и весело и дружелюбно улыбавшуюся Левину. Она
знала его и
знала, что это хороший жених барышне, и желала, чтобы дело сладилось.
Был уже шестой час и потому, чтобы поспеть во-время и вместе с тем не ехать на своих лошадях, которых все
знали, Вронский сел в извозчичью карету Яшвина и велел ехать как можно скорее. Извозчичья старая четвероместная карета была просторна. Он сел в угол, вытянул ноги на переднее место и задумался.
— Ах, многое важнее, — отвечала Варенька, не
зная, что сказать. Но в это
время из окна послышался голос княгини...
Сколько раз во
время своей восьмилетней счастливой жизни с женой, глядя на чужих неверных жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович: «как допустить до этого? как не развязать этого безобразного положения?» Но теперь, когда беда пала на его голову, он не только не думал о том, как развязать это положение, но вовсе не хотел
знать его, не хотел
знать именно потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно.
— A propos de Варенька, [Кстати о Вареньке,] — сказала Кити по-французски, как они и всё
время говорили, чтоб Агафья Михайловна не понимала их. — Вы
знаете, maman, что я нынче почему-то жду решения. Вы понимаете какое. Как бы хорошо было!
Он
знал, что, когда наступит
время и когда он увидит пред собой лицо противника, тщетно старающееся придать себе равнодушное выражение, речь его выльется сама собой лучше, чем он мог теперь приготовиться.
— Мы не можем
знать никогда, наступило или нет для нас
время, — сказал Алексей Александрович строго. — Мы не должны думать о том, готовы ли мы или не готовы: благодать не руководствуется человеческими соображениями; она иногда не сходит на трудящихся и сходит на неприготовленных, как на Савла.
Но ему во всё это
время было неловко и досадно, он сам не
знал отчего: оттого ли, что ничего не выходило из каламбура: «было дело до Жида, и я дожида-лся», или от чего-нибудь другого. Когда же наконец Болгаринов с чрезвычайною учтивостью принял его, очевидно торжествуя его унижением, и почти отказал ему, Степан Аркадьич поторопился как можно скорее забыть это. И, теперь только вспомнив, покраснел.
«Славный, милый», подумала Кити в это
время, выходя из домика с М-11е Linon и глядя на него с улыбкой тихой ласки, как на любимого брата. «И неужели я виновата, неужели я сделала что-нибудь дурное? Они говорят: кокетство. Я
знаю, что я люблю не его; но мне всё-таки весело с ним, и он такой славный. Только зачем он это сказал?…» думала она.
— В третий раз предлагаю вам свою руку, — сказал он чрез несколько
времени, обращаясь к ней. Анна смотрела на него и не
знала, что сказать. Княгиня Бетси пришла ей на помощь.
Алексей Александрович, вступив в должность, тотчас же понял это и хотел было наложить руки на это дело; но в первое
время, когда он чувствовал себя еще нетвердо, он
знал, что это затрогивало слишком много интересов и было неблагоразумно; потом же он, занявшись другими делами, просто забыл про это дело.
— То есть, позвольте, почему ж вы
знаете, что вы потеряете
время? Многим статья эта недоступна, то есть выше их. Но я, другое дело, я вижу насквозь его мысли и
знаю, почему это слабо.
Письмо было от Анны. Еще прежде чем он прочел письмо, он уже
знал его содержание. Предполагая, что выборы кончатся в пять дней, он обещал вернуться в пятницу. Нынче была суббота, и он
знал, что содержанием письма были упреки в том, что он не вернулся во-время. Письмо, которое он послал вчера вечером, вероятно, не дошло еще.
Еще в то
время, как он подходил к Анне Аркадьевне сзади, он заметил с радостью, что она чувствовала его приближение и оглянулась было и,
узнав его, опять обратилась к мужу.
Эти припадки ревности, в последнее
время всё чаще и чаще находившие на нее, ужасали его и, как он ни старался скрывать это, охлаждали его к ней, несмотря на то, что он
знал, что причина ревности была любовь к нему.
По тону Бетси Вронский мог бы понять, чего ему надо ждать от света; но он сделал еще попытку в своем семействе. На мать свою он не надеялся. Он
знал, что мать, так восхищавшаяся Анной во
время своего первого знакомства, теперь была неумолима к ней за то, что она была причиной расстройства карьеры сына. Но он возлагал большие надежды на Варю, жену брата. Ему казалось, что она не бросит камня и с простотой и решительностью поедет к Анне и примет ее.
Но в последнее
время она
узнала, что сын отказался от предложенного ему, важного для карьеры, положения, только с тем, чтоб оставаться в полку, где он мог видеться с Карениной,
узнала, что им недовольны за это высокопоставленные лица, и она переменила свое мнение.
Она теперь с радостью мечтала о приезде Долли с детьми, в особенности потому, что она для детей будет заказывать любимое каждым пирожное, а Долли оценит всё ее новое устройство. Она сама не
знала, зачем и для чего, но домашнее хозяйство неудержимо влекло ее к себе. Она, инстинктивно чувствуя приближение весны и
зная, что будут и ненастные дни, вила, как умела, свое гнездо и торопилась в одно
время и вить его и учиться, как это делать.
Кити же, очевидно, не думала и не имела
времени думать о себе; она думала о нем, потому что
знала что-то, и всё выходило хорошо.
— Не
знаю, я не пробовал подолгу. Я испытывал странное чувство, — продолжал он. — Я нигде так не скучал по деревне, русской деревне, с лаптями и мужиками, как прожив с матушкой зиму в Ницце. Ницца сама по себе скучна, вы
знаете. Да и Неаполь, Сорренто хороши только на короткое
время. И именно там особенно живо вспоминается Россия, и именно деревня. Они точно как…
— Долли, постой, душенька. Я видела Стиву, когда он был влюблен в тебя. Я помню это
время, когда он приезжал ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая поэзия и высота была ты для него, и я
знаю, что чем больше он с тобой жил, тем выше ты для него становилась. Ведь мы смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда была и осталась, а это увлечение не души его…
— Очень, очень рада, — повторила она, и в устах ее для Левина эти простые слова почему-то получили особенное значение. — Я вас давно
знаю и люблю и по дружбе со Стивой и за вашу жену… я
знала ее очень мало
времени, но она оставила во мне впечатление прелестного цветка, именно цветка. И она уж скоро будет матерью!
Он чувствовал себя невыразимо несчастным теперь оттого, что страсть его к Анне, которая охлаждалась, ему казалось, в последнее
время, теперь, когда он
знал, что навсегда потерял ее, стала сильнее, чем была когда-нибудь.
И я до сих пор не
знаю, хорошо ли сделала, что послушалась ее в это ужасное
время, когда она приезжала ко мне в Москву.
Степан Аркадьич передал назад письмо и с тем же недоумением продолжал смотреть на зятя, не
зная, что сказать. Молчание это было им обоим так неловко, что в губах Степана Аркадьича произошло болезненное содрогание в то
время, как он молчал, не спуская глаз с лица Каренина.
Он увидал ее всю во
время ее болезни,
узнал ее душу, к ему казалось, что он никогда до тех пор не любил ее.
Столкновения эти происходили часто и оттого, что они не
знали еще, что друг для друга важно, и оттого, что всё это первое
время они оба часто бывали в дурном расположении духа.
Первое
время после того, как он соединился с нею и надел штатское платье, он почувствовал всю прелесть свободы вообще, которой он не
знал прежде, и свободы любви, и был доволен, но недолго.
Во
время детского чая большие сидели на балконе и разговаривали так, как будто ничего не случилось, хотя все, и в особенности Сергей Иванович и Варенька, очень хорошо
знали, что случилось хотя и отрицательное, но очень важное обстоятельство.